Живущий в последний раз - Страница 15


К оглавлению

15

Бродяга? Странник? Не все ли равно…

Он бросил на пол свой тощий дорожный мешок, и в нем что-то звякнуло, подобно бубенчикам дурацкого колпака. Эх, сотник, тебе бы колпак этот, да по дорогам — подайте, люди добрые, горстку счастья отставному выродку!..

— Эй, хозяин! Ну давай, давай, шевели ногами…

Хозяин подошел отнюдь не сразу — видимо, внешность нового клиента не очень-то его воодушевила — и остановился, вытирая руки о клеенчатый фартук.

— Того же, что и господину сотнику, — гость указал на плетеную бутыль красного, стоявшую передо мной. — И мяса, жареного — я голоден!

Хозяин смерил моего соседа оценивающим взглядом.

— Деньги вперед, — процедил он.

Странник криво усмехнулся и бросил на столешницу два золотых. Хозяин подобрал отвисшую челюсть и умчался на кухню, а я все пытался вспомнить, где я видел эту кривую ехидную ухмылку… Нет, не помню. Но видел.

…Мы ели и пили молча, изредка поглядывая друг на друга. Вернее, пил и ел он, я же только пил…

— Кончай лакать, сотник. Вином горя не зальешь.

Я медленно поднял на него глаза. Бродяга сосредоточенно жевал. Вот сейчас…

— Нет, не рубанешь. Надо поговорить. Не здесь. Расплатись — и идем.

Мы остановились на том самом месте, где я встречался с Лаик. Бродяга почесался и уселся прямо на землю.

— Ты — урод, — без предисловий заявил он.

А я смотрел на него сверху вниз, и мне все казалось, что смотрю я на него снизу вверх… Откуда?..

— Знаю — и все, — захихикал бродяга. — Да ты садись, садись, в ногах правды нет. Ничего в ногах нет — ни правды, ни кривды, да и держат они тебя неважно…

Тут я действительно почувствовал головокружение и торопливо опустился рядом.

— Ну что, парень, нашел мать-смертушку, или разошлись в переулке? бродяга вздернул верхнюю губу, и сморщенное лицо его покрылось паутиной веселых лучиков.

— Да нет пока, — покосился я на смешливого собеседника, — но найду, ты уж не сомневайся…

— Олух, — спокойно сообщил мне бродяга. — Вот уж воистину… И ее не вернешь, и сам сдохнешь зазря, — уяснил, или повторить?!

— Кого — ее?! — я впился глазами в его лицо, но на нем ничего нельзя было прочесть.

— Разве трудно догадаться, что ты по девушке своей сохнешь?

Я промолчал. Наверное, легко.

— Ну, парень, раз уж жизнь тебе недорога, то и употребить ее можно с куда большей пользой, чем героически отдать концы в занюханном притоне.

— Очень заманчиво. И куда ж ты употребить ее надумал, жизнь мою-то, варк меня заешь?!

— Вот именно туда и собираюсь.

— Куда — туда?

— К варкам хочу тебя отправить. И настоятельно советую. Любить варка — это вы все мастера, а вот как насчет непосредственно?..

— Где она?! — жуткая, невероятная, кричащая надежда вспыхнула вдруг во мне.

— У себя. Лежит, где положено.

— Ее… убили?

— Не говори ерунду. Убить Не-Живущую… Но встать она больше не может.

— Почему?

— Тяжелое Слово на ней.

— Заклятие?

Он молча кивнул.

— Кто? — тихо спросил я.

— Ого! Ты еще и мстить собираешься! Ну, этих-то тебе не достать… Сами варки и наложили Слово, Верхние; а ты что думал — люди?! Таков Закон, парень.

Я резко встал. И увидел то, что ожидал увидеть. Вернее, не увидеть. У бродяги не было тени.

— Да, — спокойно ответил он. — И я хочу открыть тебе Дверь. Но не надейся, парень — ее ты забудешь. Не для того зову тебя. И вместо одной, последней твоей жизни, я дам тебе Вечность.

— Это ты, мразь, ты наложил на нее заклятие! Ты!.. А теперь и меня заполучить хочешь?! Умри, падаль!..

Меч прошел сквозь него, но он не обратил на удар никакого внимания пальцы бродяги стальными обручами сомкнулись на моих запястьях. Я рванулся — но это было все равно, что пытаться разорвать кандалы.

— Я мог бы сделать это силой. Прямо сейчас, — сухо сказал варк, — но я не хочу. Ты должен сам. Понимаешь — сам! А меч свой спрячь. Во-первых, не понадобится, а, во-вторых, не поможет.

Он отпустил меня.

— Пойми, парень, я не хочу зла тебе. Я хочу открыть тебе Вечность. А Лаик… я ничего не могу обещать. Таков Закон.

Мы помолчали. Он выглядел усталым и опустошенным. И мне вдруг стало стыдно, что я обидел его, убить хотел…

Обидел варка?! Да, обидел.

— Прости меня, варк. Я не хотел…

— Знаю. И все же подумай о моих словах.

— Прощай, варк.

— Прощай. Прощай, хороший мальчик…

И он скрылся в темноте.

…Стена. Хрупкая иллюзия, отделяющая жестокий мир девятикратно живущих людей от жестокого мира бессмертных Не-Живущих варков. Бессмертные берут к себе, а чаще убивают Живущих, те, в свою очередь, убивают Не-Живущих; но люди еще и убивают друг друга, а варки накладывают заклятия на своих… Да плевал я на них на всех, вместе взятых!.. — если бы…

Передо мной выбор из двух проигрышных карт — остаться человеком, навсегда потерять Лаик и вскоре сдохнуть в глупой уличной драке; или стать бессмертным варком, пьющим человеческую кровь — и потерять Лаик, а заодно и все человеческое…

Хороший выбор. Одна карта стоит другой. Ни по одной из этих карт я не выигрываю Лаик.

НЕЧЕТ


Но вечером… О, как она страшна,
Ночная тень за шкафом, за киотом,
И маятник, недвижный, как луна,
Что светит над мерцающим болотом!

…Долго и придирчиво разглядывал маленький лысеющий человек бокал с вином, и багряный отсвет закатом дрожал на его остановившемся лице.

— Нет, Эри, — наконец сказал он, — я не держу дома таких книг. Я не знаю, зачем офицеру Серебряных Веток понадобился "Трактат о Не-Живущих", но я порекомендовал бы любопытному офицеру отправиться в нижние хранилища дворцовой библиотеки. Я стар, Эри, но память моя цепко держит многое, и я помню, хорошо помню глаза солдата с твоим именем — многие годы назад спросившего тот же самый трактат у моего отца; я был при этом, сотник, у нас, в роду Шоров, все вскормлены книжной пылью — и когда солдат со взглядом мудреца и убийцы сказал моему отцу о Слове Последних, я второй раз в жизни увидел архивариуса Акаста Шора бледнеющим. Первый раз был при пожаре библиотеки.

15